для поиска точной фразы используйте кавычки, например, "юридические услуги" помощь

Виталий ПОРТНИКОВ: "ГЕРМЕТИЧНОСТЬ ПОРОЖДАЕТ ТОЛЬКО ГНИЕНИЕ"

Тактичная простота без нарочитой доступности сразу расположила к нормальному диалогу. Человек, который не нуждается в ритуалах, излишней требовательности к организации встречи.

Мефистофельская улыбка, аскетичная утончённость, вдумчивый взгляд. Виталий Портников - образ интеллигента. Образ столь редкий сейчас.

Журналист должен быть честен. Фраза слишком тривиальна и патетична, но, встретив Виталия Портникова, я осознал её вес. Журналист обязан быть честным, как творец перед собственным замыслом, потому что только в искренности можно быть свободным. Изложенные мысли и высказанное видение – это, прежде всего, проекция сущности автора. Иначе - это словоблудие, а не журналистика. Трезвое проникновение в суть общественных процессов и виртуозная их интерпретация с лёгким ироничным юмором. Доступность и ясность изложения, глубина проникновения в тему, без дотошного копания в сенсационных подробностях. Виталий Портников обращает внимание на известное событие и последовательно, разлагая его на составные части беседует с читателем или слушателем о тех связующих нитях, которые ведут к истинным выводам. Не провозглашая патриотические лозунги, он пропитан уважением к Украине. Не уничижая украинское, он демонстрирует преимущества человека переросшего собой государственные границы. На его примере можно определить, что есть здоровые взгляды гражданина, а значит выяснить - каким должно быть здоровое общество.

Статьи и наблюдения Виталия Портникова - это катрены современной журналистики, которые без вычурности, лаконично рассказывают о завтрашнем дне. За свершившимися фактами он всегда видит процессы, в молчании слышит красноречивую недосказанность, в безупречных репликах политиков чувствует фальшь. На арене политического цирка его меньше всего интересует эффектность фокусов. Своими текстами он указывает на краплёные карты в рукавах факиров от политики, давая понять нам... Но нуждалась ли когда-либо толпа в разоблачении фокусов? Нет. К сожалению, толпа любит восторгаться обманом. В жажде заглянуть в день завтрашний, она ленится внимательно всмотреться в день сегодняшний. Она любит видеть вытянутого за уши из шляпы зайца и рукоплескать, голосуя, поддерживая и до хрипоты защищая "своего" кандидата. Чтобы затем неизбежно разочароваться.


Я уверен, что Виталий Портников - это личность из будущего нашей страны. Да, он человек современной Европы, но не современной Украины. Украины, где он востребован, интересен, уважаем, но, тем не менее, одинок.


С Виталием Эдуардовичем мы встретились в кафе, в Киеве, неподалёку от офиса радио "Свобода". Зима старалась не уступать марту, лишь позволяя изредка баловать нас несмелым весенним солнцем.

МНОГООБРАЗИЕ - ПРЕИМУЩЕСТВО УКРАИНЫ

Я положил на столик два диктофона для подстраховки записи...

- Помните, был такой генерал Лев Рохлин? – вступил в беседу Виталий Эдуардович, обратив внимание на два диктофона, - Я как-то взял у него интервью. Но произошла техническая проблема с оборудованием и сбросилась вся цифра. Я с ним договорился на следующий день встретиться, а потом он умер. На следующий день. Это была его предсмертная беседа. Очень жаль.

Справка: Лев Я́ковлевич Ро́хлин — российский политический и военный деятель, депутат Государственной Думы РФ 2-го созыва, председатель Комитета Государственной Думы РФ по обороне (1996—1997), генерал-лейтенант. В ночь со 2 июля на 3 июля 1998 года был найден убитым на собственной даче в деревне Клоково Наро-Фоминского района Московской области.

- У украинцев есть традиция объединять Украину государственным флагом. На мой взгляд, это больше бутафорная традиция, символический ритуал. В своей последней книге «Тюрьма для ангелов» Вы указали как в реальности можно объединить Украину, построить «мост через Днепр» с помощью культуры как наследия всех народов, живущих на ней. Реально ли объединить Украину?

- Я буквально несколько минут назад разговаривал с иностранной журналисткой, которая говорила, что она не понимает украинских проблем, потому что есть государства с культурными традициями, которые прекрасно находят консенсус между собой. Как Швейцария. Я пытался ей объяснить, что эта традиция не очень применима к Украине по одной просто причине. В Швейцарии люди разных национальностей - французы, немцы, итальянцы, которые объединились в одно государство. Люди, которые живут в Украине даже этнически в большинстве украинцы. Украинцы разных культур, языковых традиций, украинцев больших городов-миллионников, которые в большинстве своем русскоязычны и украинцев маленьких городов и сёл, которые всегда была украиноязычны. Я думаю, что никакой вообще-то проблемы, если говорить честно, не существует между регионами страны. Существует одна единственная проблема - толерантности. Толерантности не хватает, потому что в советское время она не культивировалась, не вырабатывалась. Была простая логика - если враг не сдаётся, то его уничтожают. Нетерпение идеологическое. И всё это осталось. Я не думаю, что когда мы говорим о западной и восточной Украине мы можем говорить об антагонизме между Украиной и Россией. Во-первых, между западом и востоком есть центр. Очень украинский на самом деле. И культурные традиции там даже более украинские, чем на западе и востоке. Как это часто бывает... И более консервативные даже чем там. Но суть ведь в том что вполне возможно, что в силу каких-то исторических обстоятельств, культурных обстоятельств, языка, Галичина, Буковина и Закарпатье быстрее стали Украиной. Возникает вопрос: а что Восток и Юго-Восток стал Россией что ли? Нет конечно. Он просто в большей степени остался в Советском Союзе, чем даже сама Россия. Я всегда своим российским коллегам предлагаю просто, когда они говорят о Харькове, Одессе, Донецке или Луганске, просто приехать в эти города и потом сравнить с городами, которые сами жители этих городов не видят - с Костромой, с Новосибирском, с Ярославлем, с Томском, с Хабаровском и они тогда увидят очень простую вещь, что вот там в Ярославле, Новосибирске или Хабаровске там действительно Россия, уже Россия, то есть Советский Союз, которые уже стал Россией. А что же в Луганске, Харькове, Донецке или Одессе - они увидят Украину? Нет, не увидят. Это правда. Но увидят ли Россию? Там её тоже нет. Это промежуточное состояние. И по моему представлению, Россией восток Украины не станет никогда, потому что он никогда ею не был. Невозможно стать тем, чем ты никогда не был. Значит он станет какой-то особой Украиной. Но для того чтобы это увидеть, нужно терпение, время и толерантность. Нельзя ввести украинские культурные и языковые традиции законодательным путём, это может произойти в результате общественной эволюции. Новых поколений, новых людей. И я считаю, что все эти процессы происходят. И, честно говоря, я не очень озабочен вопросом целостности, единства украинских земель. Российское территориальное единство меня беспокоит куда больше. Потому что я вижу какие процессы происходят в России. Там другие культурные традиции. Кавказ - это Кавказ. Поволжье - это Поволжье, татары и башкиры. Поэтому лозунг "хватит кормить Кавказ" он направлен на людей других национальностей, другого языка.



- И другой религии.

- И другой религии, совершенно верно. Когда у нас говорят, что Галичине не нужен Донбасс - это пройдёт.

- Как Вы думаете, Кавказ останется с Россией?

- Это очень сильно зависит от мудрости российского руководства и терпимости обеих сторон. Я вполне допускаю, что возможны различные процессы. Возможна эрозия тоже.



- Мне кажется, что те, кто сейчас при власти в Чечне, им просто выгодно получать сумасшедшие деньги как помощь "от Аллаха".

- Да. Понимаете, Кавказ уже сейчас является цивилизационно самостоятельной территорией. Это некая территория, где больше нету того смешения городского населения, о сельском я уже и не говорю, как во времена Советского Союза, когда Грозный был многонациональным городом.

- Я упомянул тему объединения Украины, именно потому, что многие играют на этом. Именно на разности между Востоком и Западом...

- Послушайте, мы живём стране, которая абсолютно коррумпирована. В которой фактически чиновники существуют исключительно ради собственного обогащения. Нет социальных лифтов. Есть безысходность у людей старшего поколения и полное отсутствие перспектив для молодых. Как-то этих людей надо заставлять за что-то голосовать. Вот и голосуют за некие отличия, которые подаются как негатив. Хотя я всегда говорил, что для меня многообразие как раз является преимуществом Украины. У меня нет никаких сомнений, что немцы в Баварии отличаются от немцев в Саксонии.

- У баварцев совершенно другой язык.

- Да, иногда они больше отличаются, чем восточноукраинский говор от украинского языка на западе. И в Баварии были когда-то мысли, что она может стать отдельным государством. И она была отдельным государством, я имею ввиду даже после объединения германских земель. Такие были проекты. Это не мешает им строить настоящее государство.

Я НЕ СОБИРАЛСЯ ЗАНИМАТЬСЯ ЖУРНАЛИСТИКОЙ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ

- Виталий Эдуардович, Вы журналист, который не просто фиксирует факты, но главное - видит процессы. Ваши статьи и заметки словно катрены, которые говорят о дне завтрашнем. Почему Вы решили стать именно журналистом? Ведь журналистика это не только творчество, но и служение запросам читателя, ориентация на него, в какой-то степени даже упрощение, чтобы быть понятным.

- Мне кажется любое творчество - это попытка человека быть понятным и интересным зрителю, читателю. Не только журналисты, но это должны в равной степени делать и писатели, и музыканты, и художники. Другое дело, что публика иногда не понимает и тогда какие-нибудь парижские салоны становятся ясными спустя годы. В журналистике точно так же. Порой пишешь текст, который начинают понимать со временем.

- Вы изначально знали, что хотите быть журналистом?

- Нет. Я совершенно не думал о журналистской карьере. В следующем году в августе будет 30 лет с тех пор как я стал печататься. Но, если я Вам скажу что я 30 лет назад, когда мне было 16 лет, думал, что я буду заниматься журналистикой - это было бы неправда. Потому что для меня журналистская деятельность была инструментом в литературной работе, научной, литературоведческой. Я не собирался заниматься журналистикой в Советском Союзе. Потому что не хотел быть частью той фабрики оболванивая, которая выдавалась тогда за журналистику. Поэтому я выбирал между филологическом и историческим факультетами. Я стал учиться на филологическом факультете. А за это время, в первые три года моей учёбы, начались перестроечные процессы. Совершенно изменилось само предназначение журналистики. Когда я попал в Москву на факультет журналистики, уже были "Московские новости", которые вывешивались на стендах и вокруг них собирались читатели. Уже украинская журналистика намного больше могла себе позволить. И самое главное - началась политика. Ведь политическая журналистика есть тогда, когда есть реальная политика, когда есть что анализировать.

- Мне казалось, что тогда политика лишь начала зарождаться, а затем умерла. Дальше пришло актёрство, театр.



- Безусловно, я согласен. Именно поэтому я никогда не хотел ограничиваться каким-то одним регионом, одной страной, каким-то одним рынком. Да, политика появилась в конце 80-х годов, а к 2000-му году она, по крайней мере, в России умерла. Но это тоже была не быстрая смерть. Первый срок Путина - это была ещё политика. Скажем так - это смерть российской политики, но начала жить политика украинская с 2004-го года, с момента оранжевой революции. Сейчас, когда украинская политика как будто бы умерла, начала жить политика в России. Она вернулась. И это очень важный момент. Потом меня всегда интересовали разные процессы, меня интересовали сравнительные процессы, как развивается ситуация в центральной и восточной Европе, как развивается ситуация в Югославии. Что-то я переставал вести как постоянную тему, что-то продолжал. К конце 80-х начале 90-х годов я очень много писал о центральной Азии. Потом я перестал писать и в принципе заниматься этим регионом. Вы наверное не найдёте ни одного моего текста про Узбекистан и Казахстан за многие годы. Я очень много писал о Югославии. У меня нет языкового барьера, я знаю сербский язык. Но я тоже в последние годы об этом не пишу. Однако я вполне допускаю, что на определённом этапе я напишу о Ближнем Востоке, где происходят сейчас такие противоречивые процессы. Я этим регионом не занимался раньше. Поэтому я думаю, что эти все мои намерения понять окружающий мир, они помогают мне лучше понять российскую и украинскую политику. Потому что мы с вами находимся в журналистике, где постоянно изобретают велосипед именно потому что они не знаю окружающий мир вокруг них. Именно потому что они не представляют себе как вообще развивается общество, каковы законы его развития, как украинцы повторяют какие-то тенденции, которые для многих стран уже стали вполне обыденными.

- «Ничто не ново под луной»

- Мы сегодня сидим в кафе, между прочим, которое может показаться совершенно европейским. И как во многих европейских кафе после школьного дня здесь сидят дети и едят пирожные. Это дети из Кловского лицея - лучшей школы страны, где учатся дети политиков и бизнесменов. Обычные наши дети в кафе ещё не сидят. И это очень важно. Если вы не анализируете и не знаете, то вы и не поймёте. Если вы будете немецким журналистом, который зайдёт в это кафе выпить чай или кофе, он будет считать, что он попал в нормальную жизнь, почти в кофейню Мюнхена. А мы будет знать, что мы в Киеве и почему именно так происходит. И поскольку мы можем знать как это происходит в Мюнхене или Париже, у нас возникнет большое желание чтобы так было на самом деле в каждом украинском городе, с каждым украинским ребёнком.
 

- По-моему само общество не готово к этому. Оно не вызрело. Как говорится общество имеет ту власть, которую заслуживает.

- Для этого есть эволюционные процессы. Нужно делать шаги. Первый шаг был сделан в 91-м году. Потом были попытки общественного развития, которые приводили несколько раз к смене власти. Например, в России смены власти не было никогда, была только передача власти от преемника к преемнику. Только в 1991-м году в России была реальная победа на президентских выборах. Потом 2004-й год. Это важный момент, когда оказалось, что люди массово могут выходить на улицы. Это тоже опыт. А потом был опыт разочарования. Это всё развитие. Это развитие обязательно приводит к каким-то результатам. Я думаю, что просто должно пройти время. Проблема в том, что за пять лет ничего невозможно достичь. Вот Вам сколько лет?

- Тридцать

- Если сказать, что к вашему 35-летию всё будет хорошо, это ничего не сказать. Если люди увидят, что за 20-25 лет процессы могут приводить к реальным результатам, то возможно они заходят сделать это быстрее, чтобы на их век пришлось. И тогда всё может измениться быстрее. Поэтому я сторонник того чтобы людям говорить правду.



ЛЮДИ ИЗ «ДОНЕЦКОГО КЛАНА» НЕ СПОСОБНЫ УПРАВЛЯТЬ СТРАНОЙ

- По поводу разочарования. Вы один из первых кто предвосхищал разочарование в оранжевых идеалах, в Ющенко. Причём не декларировали, а именно предвосхищали. Даже в 2002-м году в Ваших статьях звучали ноты предчувствия.

- Я просто анализировал. Во-первых, я видел как это произошло в России, когда во главе демократических процессов оказалась номенклатура. Когда старая номенклатура оказывается во главе демократических процессов, это всегда приводит к краху. Кстати говоря, к краху приводит и то, когда старая номенклатура оказывается во главе процессов реставрации, что сейчас происходит в Украине. Это точно такой же крах. То есть не будет ни революции, ни реставрации - будет просто крах. Во-вторых, я считал, что для украинского общества важнее структурные экономические реформы, чем лозунги национально-демократического характера. В-третьих, потенциал людей, которые пришли к власти в 2004-м году. Виктор Ющенко как сильный менеджер - это миф. Потому что то что говорили всегда в кругах близких к Ющенко, о его лености, о его непонимании глобальных проблем, о его неумении работать. Всё это увидели потом, когда он стал главой государства. Но ещё большее разочарование у меня в Януковиче, чем в Ющенко.

- То есть?


- Потому что я прекрасно знал, что это человек реакционных политических взглядов, автократ по своей природе, который отнюдь не стремится к демократическим процессам, но я считал что он неплохой хозяйственник. В советское время люди были реакционерами по взглядам, но они были и хозяйственниками. А оказалось что это всё неправда. Вот это для меня был сюрприз. Что и он, и все эти люди из так называемого "донецкого клана", которые пришли к власти силой, они абсолютно бездарны как хозяйственники и как управленцы. Да, они умеют разворовывать, умеют всё переводить на свои счета, но они не чувствуют тенденций, не понимают экономики, они в принципе не способны управлять страной.



- Вы часто бываете в Восточной Украине? Луганск, Донецк. Я даже не говорю о Харькове, который слишком отличается от Донбасса.

- Нет, не часто. Я был не так давно в Донецкой области. Правда, не в Донецке.

- Вы замечали насколько разочаровано общество этих городов во власти, которую оно само и привело к управлению Украиной?

- Естественно я замечаю, по той причине, что донецкое общество ожидало от Януковича примерно того же самого что и общество западноукраинское от Ющенко.

- Виталий Эдуардович, Вы часто участвуете в политических ток-шоу. Как Вы себя чувствуете в среде политических статистов?

- Я за ними наблюдаю. Там не всегда статисты. Есть люди и со своими политическими взглядами. Просто за этим интересно наблюдать, когда ты оказываешься внутри аквариума. Очень многих людей из них я знаю долгие годы. Я знаю, что на самом деле они не придерживаются тех взглядов, которые они телевизионно высказывают. Я точно знаю, что это не политическая элита. Это такой клуб по большому счёту за редким исключением политических бизнесменов и их обслуживающий персонал. Самое главное, что тех людей, которые реально участвуют в управлении, мы их не видим. Потому что мы прекрасно понимаем, что большая часть из этих людей ничего не решает, никого не представляют, они просто говорящие головы. В этом и ужас. Я всегда говорю, что мы вынуждены полемизировать с людьми, от которых ничего не зависит. Это уже оскорбительно для страны. Но проблема ещё и в том, что если бы люди видели настоящих депутатов, которых не отбирали для выступлений штабы они были бы глубоко потрясены.


- А вообще есть в Украине политическая элита?

- Нет, безусловно. Само формирование политической жизни оно таково, что политической элиты нет. Потому что и сам парламент, и органы власти они структурированы с точки зрения защиты бизнес интересов. Для политической элиты у людей должны быть взгляды. И у избирателей, и у избираемых. Взглядов же нет. Я вот задавал вопрос : вы идёте в политическую партию - какая у неё платформа и какие у вас взгляды? Люди не могут ответить на этот вопрос. О какой политической элите может идти речь?
 

ГЕРМЕТИЧНОСТЬ ПОРОЖДАЕТ ТОЛЬКО ГНИЕНИЕ

- Вы сказали, что у Вас нет языкового барьера во многих странах. Какими языками Вы владеете?

- Славянскими языками. Я всегда ими интересовался и бегло читаю практически на всех, разговариваю. На английском языке тоже могу общаться. Думаю, языков 12-13 наберётся. Я думаю, что в наше время человек скорее искусственно ограничивает информацию. Потому что я, допустим, вспоминаю двадцатилетнюю эпоху медиа и нынешнюю. Сейчас же есть медиапространство. Двадцать лет назад я был счастлив, когда мне кто-нибудь привозил сербскую газету или какой-нибудь польский еженедельник. А сейчас в интернете всё это есть ежедневно. И если я буду каждый день всё это читать, то я не смогу жить. Поэтому я уже живу в мире выбора изданий, тем, авторов.Хотя я продолжаю читать российские издания, польские, изредка сербские, западные издания.

- На Вашем фоне языковая "проблема", о которой так часто любят говорить в Украине, выглядит нелепо, как выдумка.


- Дело в том, что я думаю, что языковая проблема востока Украины не связана с тем, что там люди не знают украинского языка. Я вообще не думаю, что это большая проблема. Я думаю, что самая большая проблема востока Украины - это вторичность культуры, и вообще культурного процесса, который там происходит или не происходит. Потому что люди, которые работают там на русском языке, но вне России, они как правило вне украинского и вне российского культурного контекста. В результате формируется некое бескультурное общество, может быть русскоязычное, но бескультурное. Потому что для украинской аудитории эти люди писать или говорить не хотят, а для русской не могут. Для России они иностранцы. Надо сделать особые усилия, уверяю вас, чтобы приехать сейчас, не двадцать лет назад, а сейчас в Москву из Донецка, или Одессы, или Харькова, или Луганска и стать там не потребителем, а производителем культурных ценностей. Теперь о потреблении культурных ценностей. Я тоже думаю, что оно крайне отличается по массе населения в Харькове и в Москве, в Донецке и в Петербурге. Это очень легко увидеть, если вы зайдёте в книжный магазин в Москве и в восточноукраинских городах, или даже в провинциальных городах России и в провинциальных городах Украины. Я думаю, что если вы приедете на какой-нибудь праздник, например, Рождество или Пасху в Ярославль или в Великий Новгород, вы там скорее увидите Львов, чем Донецк. Но ведь многим, кто живёт в городах востока Украины кажется что они похожи, а на самом деле нет. И в этом смысле я считаю, что самая большая проблема - это то что мы спекулируем на отличиях, и тем самым растим бескультурное общество. Если бы это общество было заинтересовано в целом в стране, которую оно строит, ему было бы легче сформулировать вот это вот культурное пространство, культурные интересы. Я не думаю, что в этом его вина. Я уверен, что в этом большая вина политиков и средств массовой информации, причём не только местных, но и киевских. У меня всегда есть большое опасение, что в результате происходящего восточноукраинское общество маргинализируется. Оно станет для Украины таким прошлым веком, как это было когда-то в Канаде, когда было франкоязычное общество, но представители этого общества, сохранив свой язык, не могли, тем не менее, участвовать в реальной жизни страны. Им понадобились столетия, чтобы они создали свою элиту, своё культурное сознание и стали отдельным народом. Но при этом они долго продолжали быть вторичными по отношению ко Франции. Они-то всегда считали себя носителями французской культуры, а французы их до последних десятилетий так не воспринимали.

- Вы сказали, что в Украине нет политической элиты, а журналистская элита есть в Украине? Я не говорю о единичных представителях, а о целом слое.

- Не бывает свободной журналистики вне свободных стран. В этом смысле о журналистской элите тоже говорить не приходится. Есть более профессиональные люди, менее профессиональные люди, наверное даже есть цех, но нет среды. А это большое знание имеет. Отсутствие среды. Эта среда будет формироваться по мере развития общества.

- Вы когда-то давно написали, что вторым Ежи Гедройцем стать не хотите, потому что не хватает ответственности. Почему? Ведь Украина очень нуждается в украинском Гедройце.

- Ежи Гедройц был эмигрант, который существовал в стерильных условиях работы на будущее, когда сама Польша была ещё в спящем состоянии. И у него была команда единомышленников, воспитанных годами общей работы и общей... Я хочу, чтобы вы понимали реальную ситуацию. В тридцатые годы двадцатого столетия в России архитекторы ещё строили Дом на Набережной в Москве и "Рабочего и колхозницу", в пятидесятые годы советский кинематограф выиграл Каннский фестиваль, в Киевский театр им. Франко приезжали люди из разных регионов бывшего Советского Союза, а Хрущев громил выставку в Манеже. А в 70-е годы у нас была безликая брежневская архитектура, последние интересные художники выехали на Запад, театр начинал умирать и вместе с ним начинал умирать кинематограф, который выродился сейчас в то, что мы видим и в России, и в Украине. Потому что умерла школа, которая ещё питалась не просто старой Российской Империей, но тем, что люди выезжали за рубеж, в Италию, Францию, Соединённые Штаты, учились там. Герметичность порождает только гниение. Эта школа умерла. Мы живём в ситуации, когда этой школы нет. И нужны десятилетия теперь чтобы она появилась. Эти десятилетия не придутся на мою творческую жизнь. Я это прекрасно понимал, когда ещё учился, поэтому старался как-то развиваться, как-то больше ездить, больше узнавать мир, учиться, между прочим, у моих польских и югославских коллег. Потому что я могу сказать, что я во многом воспитан на текстах Адама Михника в «Газете Выборчей». Это были мои студенческие годы. И такого прекрасного сербского журналиста Ристо Баяльского, которого я читал в белградской "Политике". Он был корреспондентом в Москве. Вот то как он встречал события в тогдашнем Советском Союзе, я многому научился в этом смысле у него. Но он был журналистом блестящей европейской школы. Потому что Югославия не была закрыта. И Польша не была закрыта. В отличие от СССР, от советской Украины. Поэтому собрать здесь команду единомышленников невозможно. Потому что сначала нужно её нужно воспитать, чтобы она появилась. Причём воспитать не лично, воспитать временем. Чтобы появились люди, который получили образование в западных университетах, которые поездили бы по миру, которые поучились бы в зарубежных редакциях, пожили бы в зарубежном медиапространстве и вместе с тем продолжали бы интересоваться пространством России или Украины. Но всё это произойдёт сначала в России. У нас, как вы знаете, журналисты в принципе живут очень локально, ничем не интересуются вокруг даже собственного региона, не то чтобы Украины. Есть аудитория, которая не хочет ничего знать. Я вот последние недели отбиваюсь от упрёков почему я вообще пишу о российских президентских выборах, хотя я всю жизнь занимаюсь российской политикой. Зачем вы тратите на всё это время, у нас много своих проблем - это стандартная читательская реакция. Наш читатель даже не представляет себе, что наши проблемы проистекают оттуда. Поэтому я предпринимал попытки, когда была создана "Газета24", к сожалению, этот эксперимент был интересным, но не длительным. Книга "Тюрьма для ангелов" охватывает как раз тот период, когда я пытался стать таким маленьким Гедройцем.
 


 

ТРАДИЦИОННЫЕ МЕДИА УМРУТ. БУДЕТ МЕДИАПРОСТРАНСТВО, В КОТОРОМ БОЛЬШОЕ ЗНАЧЕНИЕ БУДУТ ИГРАТЬ ДВЕ ВЕЩИ – НОВОСТЬ И ЛИЧНОСТЬ

- Вы легко прощаетесь с проектами и изданиями, если Вас что-то не устраивает. Вы очень смелый журналист.

- Нет. Я не смелый журналист. Просто у меня ничего нет, кроме репутации. Если я испорчу свою репутацию, к сожалению, я стану неконкурентоспособным на рынке.

- Вы вероятно так наживаете себе и врагов. Вы даже Березовскому отказали...

- Он меня ни о чём не просил... Я ушёл из "Независимой газеты" как только туда пришёл Борис Абрамович. Зачем тогда было сотрудничать с Березовским? Я считаю, что с такими людьми можно сотрудничать только тогда, когда они находятся в эмиграции, когда они не могут вам навязывать свои позиции. И, кстати говоря, сейчас Борис Абрамович написал текст, где он сказал, что кается за то что уничтожал свободу слова тогдашней России. Таким образом, он, как умный человек, признаёт, что моя позиция была верной.



- Из-за такой принципиальной позиции у Вас, вероятно, происходят конфликты с политиками. Были случаи, когда Вам угрожали, давили на Вас?

- Ну а что на меня давить, я всё равно не пишу то, что от меня хотели бы увидеть. Я думаю, что вы преувеличиваете мою опасность для политической среды, потому что здесь это не политики, а бизнесмены. Если бы я занимался расследованиями, интересуясь источниками их денег, их предприятиями и доходами, вот тогда они действительно были бы весьма озабочены моим существованием. Как они и озабочены существованием многих людей, которые это делают. Правда, действительно, я почти перестал появляться на национальном телевизионном экране после некоторых эпизодов, когда я пытался поговорить с ведущими представителями Партии Регионов, и с Александром Ефремовым, и Дмитрием Табачником на эту тему. Но я не приводил там новых фактов. А люди, которые каждый раз находят новые факты конечно очень в этой стране рискуют, как и в любом таком мафиозном государстве.

- Вы верите, что есть в России и в Украине реальная оппозиция? По-моему, оппозиция сейчас представляет собой лишь имитацию оппозиции, это просто марионетки, поставленные для служения определённой задачи.

- Да, безусловно. Единственная оппозиция режиму в России является общество, которое способно так или иначе действовать.
- Но ведь это удушающая атмосфера.
- Вы видите и в России многое меняется. Люди начинают понимать, что нуждаются в изменениях своей страны.

- У Вас недавно была встреча в Харькове с журналистами. Мне интересно Ваше видение современной журналистики и какие бы Вы советы дали журналистам, дабы они соответствовали необходимому уровню.

- Сейчас вопрос состоит в другом. Мы вступаем в эпоху медиапространства, когда идёт реальная конкуренция традиционных медиа с интернет-потоком. И у меня нет никакого сомнения, что будущее именно за этим интернет-потоком. Традиционные медиа умрут. И газеты, и телевидение, и радио. А будет медиапространство, в котором большое значение будут играть две вещи - новость и личность. Журналист - это личность, блогер - это новость. Журналист - это анализ, умение обобщить ситуацию, компетентно рассказать. Блогер - это свидетель. В сражении между свидетелем и анализирующим, в скорости всегда выигрывает свидетель. Из-за этого и возникла журналистика.

- Но и ответственности у блогера нет.

- Да, естественно. В этом смысле огромное значение имеет то насколько люди, которые занимаются этой профессией, способны привнести в неё личностное начало.

март 2012

Беседу провёл
Валентин Торба
портал «Золотые страницы. Луганщина»
www.goldpages.com.ua








.