для поиска точной фразы используйте кавычки, например, "юридические услуги" помощь

 

Уйдя от реалий

Комментарий А.Кашпировского
высказываний председателя Счётной палаты России С.Степашина
о теракте в Будённовске







16  мая 2011 года издание «Итоги» опубликовало  материал , в котором приводится диалог журналиста А.Ванденко с председателем счётной палаты России С. Степашиным.

 

Отвечая на вопросы журналиста, Сергей Вадимович подробно рассказывает об   интересных фактах в  своей работе за период пребывания на разных  ответственных должностях.  Перед читателем предстаёт смелый, решительный, дипломатичный человек,  душой и сердцем болеющий за свой народ, во имя которого он не раз и  не два рисковал своей жизнью. Диву даёшься, как много полезного успел он совершить.

Особый интерес представляет участие С.Степашина в прогремевших на весь мир событиях в Будённовске в 1995 году, когда Шамиль Басаев, захватив больницу в Буденновске,  стал удерживать в качестве заложников несколько тысяч человек, поставив цель вынудить руководство страны выполнить его 10 неприемлемых условий для их освобождения. В противном случае  всех этих людей, среди которых было много детей и беременных женщин, ожидала неминуемая гибель. Таков был категорический ультиматум  Ш.Басаева.

Однако совершенно неожиданно случилось так, что все до единого заложники были спасены. Поэтому теракт в Будённовске явился исключением из правил, единственным из всех последующих терактов в России, завершившись таким необычным  финалом.  Подробно о  деталях спасения заложников и определённой роли в этом Сергея Вадимовича можно  узнать на моём сайте kashpirovskiy.com, открыв страницу , где размещены статья и документальный фильм о Шамиле, заложниках  и о том, кто непосредственно находился рядом с ним и вёл переговоры по их освобождению.

Необычный исход этого теракта, который  мог закончиться гибелью нескольких тысяч невинных людей,  давно требовал своего справедливого освещения,  на что и рассчитывал журналист А.Ванденко, надеясь получить от С.Степашина  правдивую информацию, как говорится,  из первых рук.

Информацию он то получил. Но, к сожалению, не совсем соответствующую действительности.  По этой причине позволю себе остановиться на каждой фразе Степашина на тему теракта в Будённовске, чтобы донести  до сведения всех, что же на самом деле происходило в Будённовске  16 лет тому назад.

Итак:

       А.К. Вначале процитирую слова Сергея Вадимовича о некоторых моментах его работы  до Будённовска.

С.С. Похожим образом я и в Шелковскую попал, - говорит С.Степашин корреспонденту.

С.С. Мои контрразведчики доложили, что возможен контакт с руководителями нескольких подконтрольных Дудаеву районов. Раз так, надо ехать. Меня Ельцин потом сильно драл за эти душеспасительные беседы: «Что вы творите?! Война не самое подходящее место для политико-воспитательной работы».

А.К. Смотрите, как Ельцин хорошо знал военное дело.  Куда там всяким генералиссимусам. «Душеспасительных бесед»  не допускал.  Молодец -  правильно делал.  Только оружие признавал.  И здесь оказался  прав,  блестяще  доказав свою правоту  в Чечне, обрушив огонь на беззащитных  граждан собственной страны.

Но при всем своём ельцинском «понимании», как нужно вести войну,  почему-то  без единого выстрела сдал собственную страну,  разрушив  до основания самую могучую и великую державу в мире  - Советский Союз. Может быть при этом он изменил своим  военным взглядам и приципам и стал руководствоваться  чьими-то «душеспасительными» беседами...  Может быть... 

С.С. Но я продолжал настаивать: «Борис Николаевич, с людьми надо разговаривать…».

А.К.  Ах, как вы правы. Никогда не забуду наши  беседы в штабе в Будённовске, а потом  много раз по телефону, когда я находился в больнице рядом с Басаевым, а Вы в штабе. С Вами действительно было приятно разговаривать.

С.С. Думаю, определенную роль сыграли и моя бывшая профессия преподавателя, и опыт, приобретенный в Фергане, Сумгаите, Баку, где мы полагались не столько на физическую силу, сколько на слово.

А.К. И я точно так же думаю. Всё-таки преподаватели обладают умением убеждать. Особенно, преподаватели русского языка, истории.  Вы-то кем были? По-моему, историком...

С.С. В Чечне это не срабатывало.

А.К. А вот это Вы зря. Надо было всё же  попытаться.  И тогда, глядишь, сработало бы.... Но для этого требовалось сначала поговорить с Басаевым. Один на один. Очно.  Почему же Вы, Сергей Вадимович, не пошли к нему? Почему не рискнули и не заступились за людей?  Не тронул бы он Вас.  Смелых уважают всегда.

А.Ванденко. Тем не менее вы и в Буденновске с террористами договориться пытались…

С.С. Наверное, все-таки не я, а Виктор Степанович. Хотя и это тоже не совсем правильно сказано…

А.К. Полноте, Сергей Вадимович. Не скромничайте.  Но ведь действительно не совсем правильно сказано. После того, как Шамиль Басаев в результате  нашей  с ним продолжительной  беседы  заявил мне, что готов отдать заложников, отказавшись при этом от своих прежних 10-и невыполнимых условий  и   поставив взамен их всего лишь два других - прекращение огня и организация стола переговоров,  - мне  стало ясно, что появился реальный шанс спасти заложников. Ибо эти условия были вполне приемлемы для нашей стороны.

И тогда я сразу же связался с Вами по телефону для того,  чтобы Вы поставили в известность премьер-министра России В. Черномырдина о новых,  выдвинутых Басаевым,  благоприятных условий  для освобождения томящихся в плену людей. Моё сообщение явно понравилось Вам. Не зря Вы бодро, воспрявшим голосом по-военному  ответили: Есть!

Не скрою, приятно мне было, старшему лейтенанту медицинской службы,  услышать прозвучавший в такой  форме ответ генерала.  Ваш авторитет тогда в моих глазах  вырос ещё больше. Так как наши с Вами переговоры записывались, прослушайте, пожалуйста, эти записи и освежите Вашу память.

Не прошло и часа после моего звонка,  как  В.Черномырдин несколько раз официально выступил по телевидению и на весь мир объявил, что принимает новые условия Басаева.

Резюмируя, скажу без всяких преувеличений  - теракт в Будённовске войдёт в историю, как единственный в своём роде теракт, закончившийся благоприятным исходом для тысяч людей. И в этом есть наша общая с Вами скромная заслуга.

С.С. Басаев требовал немедленного вывода федеральных войск с территории республики, официальных публичных извинений и признания независимости Ичкерии. Ясно, что никто не пошел бы на такие условия, но надо было попытаться спасти заложников. Мы установили в захваченной больнице и вокруг нее специальную аппаратуру, слышали, о чем переговариваются бандиты.

А.К. По поводу этого пункта спорить не буду. Не знаю.  Только не думаю, что подслушивающая  аппаратура была  установлена в самой больнице. Установить её не дали бы люди Басаева. Все полегли бы.

С.С. Не собираюсь оправдываться, однако замечу: работать приходилось в очень трудных условиях.

А.К. Я частично видел эту трудную работу, находясь короткое время в штабе в день приезда в Будённовск. Видел, как собравшиеся военные чины и другие ответственные работники  ходили из угла в угол, переговаривались, курили. Кто- то куда-то звонил. В  основном, звонил заместитель Главы администрации Ставропольского края А. Коробейников. Вы тоже прохаживались.  Не курили. Давали какие-то распоряжения.  Но никто не покидал штаб. Конечно, находиться в такой момент в тесном помещении это не то, что на пляже где-нибудь на Кипре или как на фото в Вашем кабинете, где Вы так вальяжно расположились в кресле.

С.С. И не только по вине Басаева.  

А.К. А по чьей же, Сергей Вадимович? Кто ещё, кроме Басаева,  был виновен в создании  для Вас таких трудных условий, вынудив  безвылазно и в то же время, извините, бесполезно сидеть в штабе?

С.С. Тогда в Буденновск слетелась тьма всевозможных любителей попиариться — вплоть до Кашпировского и прочих экстрасенсов!

А.К.  Это Вы имеете в виду прилетевших в Будённовск 16 июня 30 депутатов Госдумы  от фракции ЛДПР вместе с В. Жириновским и 4-х депутатов вместе с С.Ковалёвым?  И все они по Вашему мнению явились любителями «попиариться» (ну и лексика же у Вас)?...

На самом деле было далеко не так.  Владимир Вольфович, например, имел серьёзное намерение поговорить с Басаевым лично.  Только Басаев его не принял. О каком «пиаре» со стороны Владимира Вольфовича в данном случае могла идти речь?  Один только риск.

Но, самое главное,  в любители «попиариться» Вы внесли даже меня, унижающе подчеркнув, что в Вашем представлении я являюсь одним из «прочих экстрасенсов».

В этом заключается Ваша правда? Или после перенесённых волнений в Будённовске с Вашей памятью или (что ещё хуже) с  совестью у Вас  что-то сталось?

Поэтому, не сочли бы Вы за труд назвать имя кого-нибудь из этих экстрасенсов? Ведь ни одного из них там не было. И ещё.  Неужели все эти  «любители  попиариться» вломились в штаб и стали мешать Вам прогуливаться по кабинету или как?  Я что-то никого постороннего в штабе не видел - ни до моего посещения больницы, ни после.

Что же касается меня,  Сергей Вадимович, то я не экстрасенс.  Несколько стыдно за Вас,  что  на этот счёт Вы мыслите  согласно распространённому невеждами мнению.  Я врач-психотерапевт. Прошу это запомнить.

Если Вы настаиваете на том, что моё пребывание в больнице и 9-и часовая беседа с Басаевым, приведшая к спасению заложников является пиаром, то позвольте Вас спросить,  что же в таком случае представляет собой это Ваше настоящее интервью?

Кстати, в Будённовск я прибыл не в числе «тьмы» любителей попиариться, а прилетел официально,  как известный психотерапевт и как депутат Госдумы с соответствующей неприкосновенностью (что в дальнейшем стало резко мешать осуществлению очередной атаки на больницу и приводило некоторых находящихся в штабе в ярость...).

Решение отправить меня в Будённовск с целью попытаться освободить заложников было принято 16 июня на заседании Госдумы. В связи с этим за мной 17 июня был специально прислан  самолёт в Старый Оскол, чтобы доставить  в Будённовск.  И это себя в полной мере оправдало, потому что своё дело я сделал так, как и обещал.

С.С. Господи, что там творилось!

А.К. Где творилось? В штабе или около штаба в каких-то других заведениях?  Этого я не знаю. А что творилось в больнице - не знаете Вы, ибо там не были.

С.С. ..мы собирали информацию и работали с населением. После того как Басаев поговорил по телефону с Черномырдиным...

А.К. Ещё раз. Говорить с Черномырдиным Басаев  стал  только благодаря мне после того, как в результате моих с ним переговоров, он выдвинул новые, приемлемые условия для освобождения заложников, о чём я поставил в известность Вас и попросил сообщить Черномырдину.

С.С. На улице жара под сорок градусов, а внутри под дулами автоматов сидят дети, роженицы, больные… Полторы тысячи человек! Тянуть дальше было нельзя. 17 июня в четыре часа утра группа «А» осуществила жесткий выход к первому этажу больницы, проведя разведку боем. Потом, правда, отошла с небольшими потерями,

А.К. С небольшими потерями? Нет, вовсе не так. Более 30-и убитых и 70-и раненых, большую часть которых составили  заложники - вот цена этой  разведки боем.

С.С. Но Басаев струхнул и завопил, что надо уходить, иначе федералы пойдут на штурм и всех положат.

А.К. А вот это уже неправда.  Мне ведь пришлось быть свидетелем  совсем иного его поведения после атаки, которая была совершена  в 4 утра, закончившаяся безуспешно.  В Будённовск я прибыл в тот же день около 15 часов. Тогда же  лично в штабе познакомился с Вами. А в  16 часов уже был в больнице.

Басаев держал себя очень спокойно и  сдержанно, неторопливо говорил, обдумывая каждое слово. Покидать больницу он и не собирался.  Все боевики и он сам были настроены  погибнуть, но не отступить.  В  их словах, жестах, мимике фанатизм смертников  настолько ярко был выражен, что сомневаться в этом не было ни малейшего повода.

С.С. Конечно, мы не собирались переть в лобовую, важно было сдернуть бандитов с места.

А.К. Собирались сдёрнуть с места? Этого я что-то не заметил. Другое дело, что  «сдёрнуть» пытались меня, чтобы  выманить из больницы. Помню, как упорно старался это сделать начальник УВД Ставропольского края В.Медведицкий.

Вы тоже сообщили мне по телефону, что начнётся штурм.  Учитывая это, я решил для предупреждения его созвать пресс-конференцию с участием отечественных и зарубежных СМИ и сообщил об этом Басаеву, на что он согласился. С об этой конференции и о ситуации в больнице можно ознакомиться на моем сайте кashpirovskiy.com в разделе «Теракт в Будённовске».

С.С. Еще сутки, и заложники начали бы умирать от жары, а потом подняли бы бунт. Против нас.

А.К. Какой Вы жалостливый. Как Вы любите людей, особенно заложников... Меня это просто умиляет.  Только ничего подобного по поводу бунта не было. Да и как это возможно было его осуществить  в стенах больницы? Тем более против тех, кто был далеко  за её пределами.

Очень неуклюже придумано, скажу Вам прямо.   Ничего  заложники предпринимать  не собирались.   Они были обречены.  Они просто настраивались принять смерть.  Да и население в окна штаба тоже не заглядывало и пикетов не устраивало.

С.С. Вместо этого Шамиль и его головорезы погрузились в автобусы и под прикрытием так называемых добровольцев уехали.

А.К. Прошу не искажать  факты,  Сергей Вадимович.  Переговоры Черномырдина с Басаевыем начались в ночь 18 июня и продолжались в течение нескольких дней.  Это видел и слышал весь мир.

А сам переговорный процесс  ведь закрутили мы с Вами (правда, Ваша функция свелась лишь к звонку  Черномырдину по моей просьбе, которую Вы выполнили. И на этом спасибо).

А теперь подумайте, что скажут  читатели, узнав с Ваших слов, что  Басаев, находясь в больнице в окружении спецподразделений, нашёл  где-то в городе автобусы,  да ещё с водителями? С неба они ведь не упали.  К тому же,  ещё  и более 200 добровольцев подыскал для прикрытия своего отъезда обратно в Чечню.  Потом беспрепятственно вышел из больницы.

Где же в это время находились все вы?  В штабе, вероятно, привыкнув из него не выходить.  Только хотел бы я знать, почему этих отважившихся на опасную езду в Чечню людей  Вы пренебрежительно называете «так называемые добровольцы», беря эти слова в кавычки?

С.С. За ними выскочили ребята на трех вертолетах, готовые расстрелять колонну с воздуха в отместку за однополчан, которых положили басаевцы при захвате города, но летчикам не дали команду открывать огонь на поражение, а те на самоуправство не пошли. Может, и зря. Получили бы Героев России за уничтожение банды, а нас с Ериным потом уволили бы.

А.К. Расстреляли бы они колонну, верно. Но там же  было 200 абсолютно невиновных людей, «так называемых добровольцев».   «Может, зря»? - это Ваши слова.  А то получили бы Героев Росии за уничтожение банды - тоже Ваши слова.  А неминуемое при этом уничтожением  мирных людей,  добровольцев Вы учли? И это говорит преподаватель, мастер «душеспасительных» бесед?

А.Ванденко. Правда, что автобусы предварительно заминировали?

С.С. Нет, но пока ехали по Ставрополью, возможность сработать по ним оставалась. Не воспользовались. Якобы Черномырдин велел не трогать, поскольку дал слово Басаеву и держал его. Даже перед террористом. Так ли это, сейчас установить трудно, Виктора Степановича уже нет. 

А.К. Честь и хвала Виктору Степановичу, что сдержал слово.  Благодаря этому остались живы более 1.500  человек и не погибли дополнительно ещё 200.  Проверить истинность этого факта легко.  Свидетели есть. В первую очередь, мы с Вами. Ну, и остальные...

С.С. Конечно, следовало сначала лупануть по тем автобусам, а потом разбираться, но задним числом все сильны. Ельцин находился в зарубежной поездке, на хозяйстве остался Черномырдин, он и принял казавшееся ему правильным решение…

А.К. Разбираться задним числом?  В чём?  В том, чтобы посчитать количество погибших мирных людей, сидевших в автобусах?  Что же не «лупанули»? Побоялись, наверное.  Зато потом (ну не Вы, конечно, а другие) исправились и отыгрались во время терактов в мюзикле «Норд Ост» на Дубровке и в Беслане.

С.С. Мы ведь любой ценой хотели избежать лишних жертв, надеялись договориться. Ко мне привезли Ширвани, брата Басаева. Спросил его: «Что может остановить Шамиля?» Он прямо ответил: «Формула одна — взять в Ведено наших родственников, выстроить перед больницей и по очереди расстреливать, пока заложники не будут отпущены». Но мы же гуманисты, так действовать не могли… Ширвани дважды ходил на переговоры к брату, а потом сказал, что больше не пойдет, иначе Шамиль его прирежет…

А.К. Сами себе противоречите.  То у Вас Басаев «струхнул» (Вас, наверное, испугался...). То родного брата готов был прирезать, чтобы не отговаривал отпустить заложников. Между прочим, я долго говорил с Ширвани, когда он провожал меня ночью из больницы.  Ничего подобного из сказанного Вами я от него не услышал.

С.С. Не могу описать, что испытал, когда нам с Ериным доложили, как Шамиль после Буденновска героем проехал через всю Чечню — с митингами, песнями и плясками… Это был настоящий позор! Неделю спустя после заседания Совбеза появился президентский указ об освобождении виновных в провале буденновской операции от занимаемых должностей. Получилось, не мы сами ушли, а нас убрали. Впрочем, эти подробности биографии никого сегодня не волнуют. Главное — ни в чем не повинные люди погибли, бандиты сбежали…

А.К. А Вы по духу, по отношению  к людям оказались  очень близки  к Ельцину. Поэтому то и дело на протяжении всего интервью с А. Ванденко перед ним прогибаетесь. Видите ли, спасение  более  1500 человек (по моим сведениям более 2000) Ельцин считал провалом операции. И Вы, к сожалению,  тоже так считаете. Жаль. На самом деле - это был преогромный успех операции.

       И я счастлив, что явился вдохновителем и организатором именно такого её варианта.

А подробности Вашей биографии, Сергей Вадимович,  в связи с Будённовском очень важны. Ведь Вы там по воле рока явились важным  связующим звеном в цепи событий, приведших к спасению огромного количества людей.  Это очень положительный штрих в Вашей биографии. Гордитесь этим. 

Не знаю только, почему Вы стали каким-то другим. Не таким, каким я воспринял Вас  в Будённовске в штабе 17 июня 1995 года.

А.Кашпировский 
31 мая 2011






.