для поиска точной фразы используйте кавычки, например, "юридические услуги" помощь

Эдвард РАДЗИНСКИЙ: «СЕЙЧАС ВРЕМЯ ТЕАТРА»
Чтобы превратить слова в тропинки в мир человека, к его страстям, силе и слабости, нужно уметь заглянуть в душу. Сквозь время увидеть взгляды тех, кто безжизненным барельефом застыл в безмолвных анналах истории и оживить их. И вот читатель уже слышит дыхание персонажей, ощущает их присутствие, погружается в их среду с каждой строчкой, страницей, главой…. И вот слушатель сопереживает, познаёт, проникается словом и жестом артиста.
История, как известно, «учит тому, что ничему не учит», образы исторических персон искривлены во времени трактовками историков, события и судьбы погребены под слоем мнений и домыслов. Всё что мы знаем об ушедшем – лишь версии … Или, как говорил Шекспир, всё это лишь «слова, слова, слова…». Но гений драматурга Радзинского в том и состоит, что даже сонный шёпот фактов, галереи порой безликих особ в истории, он превращает в драму, извлекает из истории те самые УРОКИ, заставляет читателя и слушателя УВИДЕТЬ ТО ВРЕМЯ, заглянуть в живые очи давно истлевшим героям прошлого. В его речах слышен чёткий ход часов истории. В его образах виден повторяющийся бег стрелок, который даёт понять - чтобы глянуть в будущее, нужно внимательно всмотреться в прошлое.  
Так писать, цепко удерживая внимание читателя, маня тайной, увлекая интригой, так говорить, погружая слушателя в гамму ощущений, может лишь гений. И если Стефан Цвейг – великий знаток лабиринтов душ – это Моцарт повествования, оперирующий палитрой слов, образов и сравнений, то Эдвард Радзинский, безусловно, Бетховен, умеющий передать словом, интонацией, жестом ритм биения сердец своих героев.
Радзинский - это, прежде всего, импульс. Образ рассказчика меняющего меланхоличное изложение на лёгкий ироничный смешок и внезапно прерывающий его резким, неожиданным, вселяющим тревогу толчком, крепко отложился в умах зрителей. Но можно ли увидеть за сценическим образом  писателя, драматурга и артиста Эдварда Радзинского его самого?
В апреле Эдвард Радзинский посетил Украину. В Одессе и Киеве он пригласил почитателей своего таланта на свой авторский вечер под названием «Диктаторы 20-го века. Воспоминания о будущем?!». Используя возможность побеседовать с Эдвардом Станиславовичем Радзинским, пьесы которого по количеству постановок на Западе уступили лишь Чехову, и посетить его творческий вечер я прибыл в Киев.

ТЕАТР – ЭТО СОЮЗ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
- Ваш вечер в Одессе начался с темы, с которой я хотел начать беседу. Ваш отец родился в Одессе, нашей южной Пальмире. Что и кто ещё Вас связывает с Украиной?
- С Украиной связь у меня прямая. У моей жены мать украинка. Её фамилия Укращёнок. То есть не совсем русская фамилия. По первому браку она Денисова. Я живу в Коктебеле очень часто. У меня там дом. Но главное – рождение отца и его жизнь здесь. Он был очень влиятельным журналистом в Одессе. Он сделал много фильмов на украинской мове на Одесской кинофабрике, которая сейчас влачит жалкое существование, что является преступлением. Это история не только украинского кино,  и не только русского, но и мирового. Потому что там был и Эйзенштейн, там создавались удивительные фильмы, там работал и Бабель, и Олеша. Это явление мировое.
- Вы упомянули об Одесской киностудии. Тоже можно сказать и о киностудии им. Довженко. Кино, выражаясь украинским языком, «занепадає», то есть находится в упадочном состоянии. Но вот театр… есть ли сейчас у него возможности к возрождению?
- Я думаю, что у театра больше возможностей, потому что там надо меньше тратить денег. Поверьте, великому актёру достаточно сцены, чтобы открылся занавес, а может чтобы и не открывали… Поэтому театр – это очень демократическое явление.. Вообще сейчас ВРЕМЯ ТЕАТРА. Здесь, к сожалению, есть ещё другой момент – все помнят  обычную  структуру, что театр – это труппа, там должен быть директор, администратор, должны быть субсидии, должны быть декорации. На самом  деле  нужна  только   сцена - место где играть,  нужна  пьеса и актёры,  желательно режиссёр, но если актёр великий, то можно и без него.
- Вы сотрудничали с Эфросом…
- Я сотрудничал с Эфросом, с Толстоноговым, с Гончаровым, с Фокиным…
- Насколько я помню, среди этой плеяды Вы выделяете именно Эфроса, так как он больше всех Вас понимал.
- Просто он был наиболее талантлив из всех с кем я сотрудничал. Он был тем, что называется Великий режиссёр. Этот человек в ряду таких личностей как Мейерхольд. Это особый человек. Он поставил у меня пять спектаклей, поэтому мы как-то успели понять друг друга. Не могу сказать, что мы дружили друг с другом, потому что, наверное, ни я, ни он не очень способны на это чувство.
- Говорят, что Эфроса сожрал театр.
- Да.
- Что Вам претит в театральном обществе?
- Вы знаете, театр всё равно прекрасен. Театр - это  женщина. Он начинает  не любить   режиссера,  когда режиссёр перестаёт его удовлетворять. Тогда начинается   недовольство, плохие  характеры  и прочее. Эфрос не мог занять всю  труппу, он  работал с группой любимых актёров. Остальные ему не нравились. Понятно, он не нравился им. При его абсолютном неприятии чужой эстетики  он должен был быть худруком, а он им не был. Неправда, что худрук Дунаев ему мешал. Он не хотел мешать, но мешал, потому что у него была другая эстетика. И он поневоле создавал оппозицию, в которой участвовали все незанятые Эфросом актеры. В результате погибли оба.
- Ну, и он не был диктатором, насколько я понимаю
- Дунаев – нет.
- Я имею ввиду Эфрос.
- Был. Он был художественный диктатор. Это совершенно другое. Он не терпел другого ощущения сцены. Вот ему нравилась моя пьеса «Беседы с Сократом». Эфрос пришёл смотреть как поставил её Гончаров. Гончаров очень ему помогал… Эфросу было периодически трудно, Гончаров его выручал. Но когда Эфрос увидел спектакль Гончарова, он пришёл в такую ярость. И с собой ничего не мог сделать. Он говорить не мог. Не потому что это был плохой спектакль. Просто это был другой спектакль. Спектакль был очень хороший, там блестяще играл Джигарханян. Великолепно! Но это было чужое. А всё чужое у него вызывало бешенство. Художник… потом он, наверное, себя ругал, что он сделал, не пошёл, что Гончаров ждал его. Я уверен, что Гончаров его понял. Потому что он тоже был художник.

ВЫ ДОЛЖНЫ ОТНОСИТЬСЯ НЕОБЫЧАЙНО МИЛО КО ВСЕМУ, ЧТО О ВАС ГОВОРЯТ. А ЛУЧШЕ ВООБЩЕ НИКАК НЕ ОТНОСИТЬСЯ.
- Когда я был в Одессе на Вашем выступлении меня поразило то, что зал был не просто полон, он был полон молодёжью. А ведь тема-то «Диктаторы 20-го века». Казалось бы – прошлый, ушедший век. Откуда интерес к диктаторам у молодёжи? Это предчувствие надвигающихся событий или поиск кумиров, желание быть похожим на сильных мира сего?
- Вы знаете у меня вообще молодёжная аудитория. Поэтому – это нормально. Все эти социологические опросы… у меня вообще анекдотический читатель – от 14 лет (смеётся). Это не те, которые пьют пивко и кричат, простите, «х..чим, х..чим!». Они изучают, они умны, они злы – эта аудитория взрослее меня (смеётся).
- Власть с Вами заигрывала? Быть может политические партии предлагали Вам вступить в их ряды?
- Вы знаете в начале перестройки, я периодически узнавал, что я уже баллотируюсь в депутаты, вступаю в партии (смеётся). Я пару раз серьёзно отреагировал и как-то перестали про это писать. Более того вы можете найти мои «воспоминания», «мемуары», где я поливаю всех… это не мои мемуары (смеётся). Вы не должны к этому серьёзно относиться. Это мир. Взять интернет. Любой в интернете вас может послать, сказать «да пошёл он»…
- Причём анонимно
- А может и не анонимно. Он имеет право. Так и должно быть. Поймите, я пишу про Ивана Грозного, про Наполеона, Николая, Сократа, а всюду есть специалисты, которые занимаются только Грозным, только Наполеоном, только Сократом и так далее. У них есть своя концепция. И,  когда  им  предлагают  другую концепцию, то это вызывает бешенство, потому что они этим занимаются всю жизнь. Поэтому вы должны относиться необычайно мило ко всему, что о вас говорят. А лучше вообще никак не относиться. Потому что как бы не ругал меня X или Z, то как я себя ругаю,   они   всё равно  меня  не отругают, всё равно  послабее.
- Вы говорите, что ругаете себя, то есть критикуете. Вам бы хотелось переиначить некоторых своих персонажей, дать иную трактовку уже описанному в своих книгах?
- Нет.. Всё что хотел и думал я высказал. Когда я начал писать про Николая, … это   было  время большевиков, которые его зверски убили … и семью его убили … и про это зверство никто тогда не говорил.  Естественно  не  говорили о нем как о человеке. Поэтому я не  судил его как политика.  Ч старался раскрыть неизвестного тогда стране хорошего человека. Но в книге про Распутина я написал  о нем  уже более жёстко … Николай Второй был очень хороший  человек, но не очень хороший царь.
- Кстати, по поводу Распутина. Вы не находите что в нашем современном обществе есть люди, которые пытаются играть его роль таких вот «лукавых царедворцев»?
- Ну, лукавыми царедворцами они  может и хотят быть, но Распутин уникален. Распутин – это гигантская фигура, харизматическая, обладающая гипнотическими способностями. Что же касается  наших Распутиных…это не Распутины … это  Хлестаковы.
- Как Вы считаете, он действительно лечил царевича?
- Конечно, он лечил …Только  не царевича,  а цесаревича…Царевичи   бывают   в русских сказках . Он не мог его вылечить, окончательно, как верила царица. Но ослабить боли мог ..
 - Вы один из первых, кто разместил свой авторский сайт в интернете ещё в 2001 году. Этот проект активно развивался и вот сейчас он как-то затих.
- Сайт не затих. Сайт умер. Просто я им не занимаюсь.. Мне бессмысленно заниматься сайтом, где нельзя делать телевидение. Мне нужен сайт, где я смогу одновременно выступать и по первому каналу, и  на своем   сайте у. И вот этим я сейчас занимаюсь.  Скорее всего я  и займусь телевидением в интернете, потому что оно меня очень привлекает.

апрель 2011

Беседу провёл
Валентин Торба
портал «Золотые страницы. Луганщина»
www.goldpages.com.ua








.